Проблема ВИЧ является очень актуальной на сегодняшний день. Из-за сложившихся стереотипов и страха перед болезнью, из-за опасений перед окружающими, люди с положительным ВИЧ-статусом обычно не распространяются о наличии у себя заболевания. Об этом заболевании принято молчать.
Но развитие медицины сегодня уже позволяет жить с этим заболеванием практически полноценной жизнью.
Сотрудники и волонтеры Фонда “Источник Надежды”, открывают свои лица и дают интервью, что бы изменить отношение к ВИЧ-позитивным людям.
Марина и Артур честно рассказывают, как бросили наркотики и приняли новый статус.
Марина и Артур живут в разных городах Челябинской области, у них разные интересы и разная жизнь. Но объединяет их одно — в свое время, много лет назад, они сделали неправильный выбор и теперь навсегда останутся со страшным заболеванием — ВИЧ. Удалось ли им бросить наркотики и начать жизнь заново — рассказываем их истории от первого лица.
«ВИЧ сделал мою жизнь лучше»
Марине (имя изменено по просьбе героини. — Прим. автора) 41 год и она живет в Троицке Челябинской области. О том, что больна ВИЧ, она узнала четыре года назад, когда обратилась с воспалением ноги к врачу.
— Меня отправили в инфекционку, взяли все анализы. Выяснилось, что у меня ВИЧ, уже переходящий в СПИД, гепатит С, который перешел в четвертую стадию фиброза печени. Мне никак не могли назначить терапию, потому что были плохие печеночные показатели, нужна была противотубная профилактика. Я попала в адовый круг: и то нельзя, и это нельзя. Хоть умирай. Стала сама искать информацию работать с психологом, консультантами. Потихоньку начала пить терапию на свой страх и риск. И вот, за четыре года я вылечила гепатит и у меня полностью здоровая печень, даже инвалидность сняли.
Как рассказала Марина, заразилась она, принимая наркотики.
— Я бывший употребитель. Принимала с 1996 года разные наркотические вещества — от легких опиатов до серьезных психотропов. В 2015 году диагноз ВИЧ перевернул мою жизнь с ног на голову, но, как бы странно это ни звучало, в лучшую сторону. Я отказалась от наркотиков, стала добрее, у меня стабильная работа и социальный статус, — говорит Марина. — И главное — я стала помогать таким же людям, как и я. Я горжусь, тем, что делаю. И могу сказать, что это дело моей жизни.
Сейчас Марина на волонтерских началах консультирует ВИЧ+, занимается тестированием и психологической поддержкой людей из группы риска — наркозависимых, секс-работниц, освободившихся из мест заключения. Кроме того, Марина работает в сетевом маркетинге, торгует вещами.
— С ВИЧ живут. Когда ты узнаешь диагноз, то из-за страха смерти происходит осознание. Когда я употребляла, то не думала о смерти. Была больным человеком. Просыпалась и засыпала с одной мыслью, где взять дозу, использовала одни шприцы, потому что на разные денег не нет, — рассказывает Марина.
О своем горе Марина не рассказала близким: ни маме, ни сестре, ни 20-летней дочери.
— Я вообще думала, что все умру. У меня был цирроз, махровый СПИД, я уже заходила в стадию невозврата. Поэтому не хотела, чтобы родные знали обо всем. Только год назад, уже будучи здоровой, я рассказала обо всем своей сестре. Поймала свое здоровье буквально на последней станции. Благодарю Господа и людей рядом за то, что я до сих пор жива и могу помогать другим, — говорит Марина.
Марина скрывает свое лицо только из-за мамы и дочери, которая студентка-отличница и такая информация может отразиться на ее жизни.
— Мне не страшно, я приняла свой статус. Мы с ним подружились, никому не отдам, — смеется Марина. — Но городок у нас маленький, периферия и отношение к ВИЧ+ крайне негативное. Например, сама сталкивалась с ситуацией, когда мне отказывались делать маникюр, потому что «птичка на хвосте принесла», что у меня ВИЧ. Мне сказали, что у меня страшное заболевание, и внесли в черный список. Где-то это обидно, но даже не за себя, а за всех ВИЧ-положительных. Люди не понимают, что через маникюр заболевание не передается. Обществу нужно больше рассказывать об этом.
Открытости Марина придерживается и личных отношениях.
— Я была дважды замужем. Именно со вторым супругом и начали употреблять, разошлись. Два года назад он умер. Я же девять лет не заводила никаких отношений, пока выбиралась из всего этого. Сейчас у меня есть небольшой роман с мужчиной тоже «плюсовым», — говорит Марина. — До этого были и здоровые мужчины, но я всегда открыто говорила, что живу с ВИЧ-статусом, что принимаю терапию и не приношу угрозы. Хотите, принимайте меня такой, не хотите — не принимайте.
Сейчас Марина принимает терапию — каждый день по две таблетки. Раньше, по ее словам, когда была старая схема, было хуже — лекарства были токсичнее.
— Радует, что сегодня есть много волонтерских организаций, которые могут помочь грамотно поменять схему, найти контакт с врачом, рассказать тебе на равных, что жить можно с ВИЧ, что люди все это прошли, — говорит Марина. — Ситуации бывают разные, иногда родные не могут тебя принять, бывают созависимые семьи, очень много ВИЧ-диссидентов, которые не признают лечения. Помощь волонтеров в таких случаях бесценна. Ведь чем больше людей на терапии — тем меньше они будут передавать ВИЧ.
«Я был в числе первых с ВИЧ в Челябинской области»
Артур Короленко живет в Магнитогорске. Ему 43 года. И ВИЧ для него — это последствия употребления наркотиков.
— О статусе я узнал в 20 лет. Смутно помню, но вроде бы проходил комиссию. Домой приехали врачи, говорят «Нам надо поговорить, у вас положительный тест на ВИЧ». А я как раз собирался уходить по своим «нехорошим» делам. Употреблял я на тот момент уже лет шесть. Сказал им: «Вам надо, вы и говорите, вон с мамой», — рассказывает Артур. — Я, если честно, даже не понял что к чему, думал, что положительно — это хорошо.
По словам Артура, в Магнитогорске СПИД-центра тогда еще не было и его повезли в Челябинск, чтобы поставить точный диагноз.
— Мне тогда сказали, в Челябинской области только один человек официально зарегистрирован с ВИЧ. Я — второй. Время в конце 90-х было такое, росло число наркоманов и соответственно заражения ВИЧ, — вспоминает Артур Короленко. — Бросил ли я наркотики, когда узнал о статусе? Нет, я перестал употреблять только в 35 лет. В тот момент даже не понял, что произошло, диагноз ВИЧ не принял. Когда мозг под постоянным воздействием, перестаешь адекватно соображать. Более того, я попал в тюрьму. Вышел, была ремиссия год, и снова оказался в наручниках.
В 2012 году Артур прошел курс реабилитации.
— Помню после очередной передозировки, открыл глаза: стоит мама и врач, который предлагает реабилитацию. Я тогда отказался. Не мог даже понять к чему и зачем: нарушены были и социальные, и психологические, и физические сферы, — говорит Артур. — Потом согласился на реабилитацию, чисто отлежаться, не слышать претензий мамы, сбежать от проблем. И только там, благодаря психологам и сотрудникам Центра реабилитации при наркологической клинике в Магнитогорске я понял, что нужно менять жизнь.
Но и там Артур надолго не задержался — мужчина не дошел программу до конца и через пять месяцев выписался. Но все равно остается трезвым уже 8 лет и три месяца.
— Через два года трезвости меня пригласили в Центр на работу, я трудился там пять лет, пока его не закрыли. Женился, развелся. Проживал все эти моменты, не скатываясь ни в употребление, ни в алкоголь. Уезжал работать в такой же центр в Рязани. Когда вернулся, устроился работать на завод, — рассказывает Артур Короленко.
По словам мужчины, он избавился от тяги к наркотикам, но от зависимости нет, поскольку это заболевание.
— С этим нужно учиться жить, как и с ВИЧ. Зависимость — это болезнь, а не отсутствие силы воли. Я знаю, что могу себе позволить, но я знаю, что не хочу этого. Не хочу возвращаться в ту яму, из которой с таким трудом выбрался, — говорит Артур. — Я полностью поменял круг общения. Сейчас учусь в институте на психфаке, уже заканчиваю. И планирую работать по профессии. Я уверен, что буду работать по профессии.
Детей у Артура пока нет, хотя с бывшей супругой они планировали беременность. И да, она знала о положительном статусе мужчины, приняла его не сразу, но приняла. По словам мужчины, это произошло во многом благодаря той информации о ВИЧ, которая есть.
— В бытовом плане было все, как у людей. С 2007 года я прохожу терапию по одной схеме. Вирусная нагрузка неопределяемая, то есть по большому счету я не могу никого заразить, — говорит Артур Короленко. — Свой статус я не скрываю. Это моя жизнь, я ее принял.
